Интервью с преподавателем Тамарой Александровной Амировой

Московский государственный лингвистический университет славен своими традициями. Немалую роль в этом играют люди, чьими усилиями создавалась слава одного из лучших вузов страны. Доктор филологических наук, профессор Тамара Александровна Амирова - преподаватель с более чем полувековым опытом работы в МГЛУ. Вместе с родным университетом она прошла разные этапы его становления и сегодня преподает в родном вузе. Биография этого человека – лучший пример того, какие кадры растит МГЛУ. Из интервью вы узнаете, какие требования предъявлялись к студентам и аспирантам университета, как трудно было пробиться в мир науки.

Т.А. Амирова – Ветеран труда, Почетный работник высшего профессионального образования, награждена медалью «В память 850-летия Москвы».

Тамара Александровна, чем отличается то время, когда Вы были студенткой в Московском институте иностранных языков, и нынешнее время?

Когда я училась, нам, как и сейчас, преподавали отдельно фонетику, грамматику, лексику. Однако занятия по иностранному языку у нас проводили в основном носители языка. Многие из них были эмигранты, вернувшиеся в СССР. Я изучала английский язык как первый иностранный и французский как второй. Среди моих учителей были И. Р. Гальперин, А.Р. Катанская, Н.Л. Гершевич. Это все очень известные люди, которые предъявляли высокие требования к себе и многого требовали от студентов. Например, Н.Л. Гершевич всегда давала задание на неделю и не принимала никаких отказов. 

Вы окончили институт иностранных языков в то время, когда существовала практика распределения, когда выпускника могли направить в любой регион. Вас беспокоила перспектива оказаться далеко от дома?

Первоначальное распределение проходило в конце февраля. У меня был выбор поехать в Таджикистан или в железнодорожную школу на Урале, и это притом, что училась я отлично. А я попросила направить меня на два года в Заполярье. (Должна сказать, что плохо переношу жару, и Таджикистан меня пугал значительно больше, чем холодный климат.) Однако Г.П. Торсуев, чей лингвистический кружок я посещала на протяжении нескольких лет, рекомендовал меня в аспирантуру.

       

       

   

Значит, в аспирантуре Вы оказались благодаря своей любознательности, отличной учебе и рекомендации Г. П. Торсуева. Насколько сложно было поступить в аспирантуру?

В тот год (1953) заявления подали 10 человек, и было два места: на дневное отделение и на заочное. Когда мы подавали заявления, нас официально предупредили о том, что все, кто не пройдут в аспирантуру, будут трудоустраиваться самостоятельно, что институт ни за кого ответственности не несет. Условием поступления был диплом с отличием, реферат и получение высших баллов на вступительных экзаменах. Большинство претендентов отпали по реферату. Мой реферат оценили высоко, и я набрала наивысшие баллы на экзаменах, но, тем не менее, мне отказали в поступлении. Место предложили одному студенту переводческого факультета, которого брал к себе в аспиранты проф. Л.И. Базилевич. Мне предложили забрать документы, но я почему-то этого не сделала и продолжала заглядывать в отдел аспирантуры. На счастье, мой соперник сам отказался от места, так я и стала аспиранткой. А вот про то, что меня все-таки приняли, я узнала случайно. Я была в институте и зашла в отдел аспирантуры. Они направили меня в аудиторию, где проходило заседание кафедры. Когда меня увидел заведующий кафедрой Л.И. Базилевич, он рассердился: аспирант опоздал на заседание кафедры! Вот так я и узнала, что стала членом кафедры.

Как Вы стали аспиранткой Э.А. Макаева? 

Когда я поступила в аспирантуру, профессор Макаев предложил мне тему, и я с радостью согласилась. Я слушала его лекции еще во время учебы на 5-м курсе и была ими потрясена. Он был выдающийся человек, необыкновенно читал лекции, его манера просто завораживала. Он не позволял ничего записывать, все нужно было запоминать. Приходилось, например, быстро выбегать после консультации и записывать все, что помню.

Так вот, на заседании кафедры заведующий кафедрой профессор Л.И. Базилевич неожиданно заявил, что я буду писать диссертацию под его руководством. Тогда мне пришлось сказать, что тему мы уже обсудили с профессором Э.А. Макаевым. Тема моей кандидатской диссертации - "Фонетико-грамматические чередования в германских языках (на материале готского, древневерхненемецкого, древнеанглийского и древнеисландского языков)».

Какие предметы Вы изучали в аспирантуре? Какими книгами пользовались при подготовке к семинарам? 

В то время от аспиранта требовалось знать все. После окончания институа я владела английским и французским. В аспирантуре мы изучали готский, древнеанглийский, древневерхненемецкий, древнеисландский, санскрит, древнегреческий, латынь. Никаких билетов ни студентам, ни аспирантам никогда не давали, и спросить могли все что угодно. (Правда, на студенческих экзаменах требовалось наличие программы). Вот, например, на экзамене по древнеисландскому меня спросили, как будет слово «выдра» на древнеисландском, и я не смогла вспомнить. Было очень стыдно, т.к. я не смогла применить звуковые законы. Зато я до сих пор помню это слово.

Учебников и хрестоматий в то время не было, и читать приходилось оригиналы. Не было русскоязычных учебников по санскриту и древнеисландскому. Э.А. Макаев дал мне учебник по древнеисландскому, изданный на немецком, чтобы я могла подготовиться к экзамену. Пришлось за месяц выучить немецкий, который до того я “учила” в 6-м классе школы. Возражать было невозможно, т.к. любимым выражением профессора Э.А. Макаева было: «Или мы работаем, или не работаем», т.е. или вы учитесь, или уходите из аспирантуры.

Особенно трудно мне приходилось на семинарах у своего научного руководителя... Он требовал, чтобы я отвечала на каждом занятии, и вызывал меня первую. «Кто хочет ответить? Амирова?» Однажды я не успела подготовиться к семинару, так как накануне сдавала кандидатский экзамен по философии. Когда он меня вызвал, я сказала, что не готова. Он только ахнул, а когда я объяснила, почему не готова, подумал и произнес: «Да, пожалуй». А в один из семестров я оказалась вообще одна в семинарской группе, и он занимался со мной по два часа древнеисландским, пока я чуть не падала от усталости.

В то время к помещению кафедры примыкало еще одно помещение для аспирантов, где у каждого был свой стол, и мы могли там работать. Это было очень удобно, так как приходилось делиться книгами. К тому же, мы были всегда вместе. Защитилась я через два года после завершения работы над диссертацией, т.к. ввели требование публикации статей по диссертации (чего до того не было). 

Как сложилась Ваша профессиональная жизнь после защиты кандидатской диссертации?

Распределение было и после аспирантуры, и в 1956 г. меня направили в Общесоюзный институт научно-технической информации. Там я занималась проблемами машинного перевода. Этой группой руководил професор Успенский. Через два года я перешла в Московский авиационно-технологический институт, где преподавала английский язык, а еще через год уехала с мужем в Швейцарию, где он работал в ООН. В Швейцарии, будучи кандидатом наук, я поступила в Женевский университет и проучилась там два семестра. 

Когда Вы вернулись на свою кафедру?

Это было в 1961 году. Новый ректор МГПИИЯ им. М. Тореза М.К. Бородулина стала привлекать выпускников. В то время я работала на кафедре иностранных языков РАН у В.Н. Ярцевой в должности доцента. Когда мне предложили вернуться на кафедру Л.И. Базилевича (тогда кафедру общего языкознания и русского языка) и занять должность старшего преподавателя, я, не раздумывая, согласилась. 

Тамара Александровна, Вы как-то менялись по мере того, как становились старше? 

Когда я только начинала преподавать, я была очень строгой, сейчас я более снисходительна к студентам и аспирантам. Больше, наверное, ничего не изменилось. Главным я всегда считала: важно донести до слушателя как можно больше знаний.

Как изменилась кафедра за те годы, что Вы на ней работали?

Первого октября 2016 года исполнилось 55 лет, как я работаю на кафедре. За это время кафедра переживала разные времена. В начале 60-х на кафедре работали М.М. Гухман, Э.А. Макаев, Н.А. Слюсарева, Е.И. Шендельс, А.А. Брагина, С.К. Шаумян. До конца 70-х кафедра была очень большой, около ста человек, и включала секции языкознания, русского языка, структурно-математической лингвистики и лабораторию машинного перевода. Аудиторных часов на кафедре всегда было немного, но научная работа велась очень активно. Мне бы хотелось, чтобы научно-исследовательская деятельность на кафедре всегда развивалась. Это совершенно необходимо для профессионального становления лингвиста.

Система Orphus